----) Таверна

Анна-Мария взяла у девушки у стойки ключ от комнаты, которую для Блейка занял матрос, и прихватив пару бутылок рома, они вдвоем поднялись в комнату.
Когда дверь закрылась, она подвела Джона к постели и посадив его на край, сама села на стул, стоявший у стола.
- Как же я рада, что ты наконец все вспомнил!.. - сказала она, не отрывая взгляда он Блейка. - Где же ты был все ‘то время?.. До меня дошли слухи, что тебя продали испанцам... и что там ты... погиб... Хотя, я знала, что не такой ты человек, чтобы погибнуть не попрощавшись...
Она попыталась пошутить.

Анна-Мария слушала затаив дыхание. Рассказ Блейка был похож на те немыслимое рассказы, которыми потчуют гостей таверны... Но, тут было одно исключение, все что говорил Джон было правдой.
Господи, сколько же всего ему пришлось пережить!..
Когда он замолчал, пиратка пристально посмотрела на мужчину, пытаясь вспомнить то, что она слышала обо всем этом...
- А тот смертник... Это была Иви Льюис?.. Верно?.. - спросила она негромко.

После последних его слов Анна-Мария чуть не выронила из рук бутылку.
- Что?.. Черный адмирал?!.. Так значит... Это были не сказки портовых... Черт, Джон, неужели тебе и вправду удалось выжить после встречи с Родригесом!.. - она не верила своим ушам. Да, до неё доходили слухи, что Блейк попал к испанцам... Кто-то даже рассказывал, что своими глазами видел, как его передавали Хорхе Родригесу... Но, она до последнего не верила в это. А точнее, не хотела верить, так как знала, что стоит попасть в руки черному адмиралу, и можно проститься со свободой, или даже с жизнью навсегда...

- Ты был на плантациях… - сказала Анна-Мария и по привычке нервно повела плечами, вспомнив плети, которыми щедро потчевали её за непокорность и просто от нечего делать, все те мучительно долгие 2 года рабства.
- Понимаю… - сказала она уже себе под нос, почти неслышно.
- Но теперь все позади, и ты снова с нами… Правда, на Жемчужине теперь другой капитан… Но, тебе всегда будут рады на моем судне!..

Лара, увидев полёт ключей, тихо рассмеялась.
- Обстоятельно ты заперся. Мы потом ещё сутки будем их искать... - она повернулась лицом к Джеку. Тихо, коротко, выдохнула и обняла за шею. Прикосновения наполнились неожиданной для девушки нежностью. Может, это был чисто женский инстинкт? А кто знает?
Он целовал её, целовал, казалось бы, долго, но на самом деле не прошло и пары минут. А она отвечала, непрерывно лаская его шею и лицо ладонями, запуская пальцы в волосы, прижимаясь к нему. Запах рома...морская соль..странно, но сейчас для неё эта смесь казалась благоуханее лучших французских ароматов. Грубоватые поцелуи и ласки казались нежнее и мягче лепестков цветов. А дешёвая комнатёнка была сродни королевских покоев.

Бывший капитан проявлял прямо-таки поразительную настойчивость. Поразительную...для 46-ти лет. Через пару мгновений Лара почувствовала спиной кровать, а вскоре тело обдало сквозняком, который в одежде совсем не чувствуется. Джек явно вознамерился её согреть, его руки обжигали не хуже калёного железа, а губы оставляли на коже красноватые следы. Он умело разжигал в ней страсть, огонь, желание и даже похоть. Руки девушки тоже отличались достаточной ловкостью, но она специально томила его, медленно расстёгивая сначала жилет, потом рубашку и только потом, нарочито медленно, приступила к ремням на поясе.

Лара посмотрела в глаза Джеку, специально, чтобы он видел, что она не врёт.
- Ради "Жемчужины"...ради неё... - она шевельнулась под ним, сбрасывая на пол последние элементы его одежды. Он ласкал её так, будто она была для него кем-то, сродни любимой "Жемчужины" - дорогой и желанной. На это и покупались дурочки вроде Жизель и Скарлетт. А Лара предпочитала смотреть ему в глаза, но не верить.
- Тысяча чертей, и правда, хватит болтать! - она не хотела говорить с ним, откровенно боясь, что он наплетет такого, что она поверит. Поэтому предпочла дать волю огню и похоти, чем словам. Она жадно приникла к его губам, грубовато раздвигая их языком и начала ласкать языком его губы, нёбо, язык. Руки хаотично ласкали шею, руки, торс, порою чутко касаясь шрамов.

Лара слегка прикрыла глаза. Какая-то волна поднялась внутри и разбилась гулким эхом о клетку рёбер, отдаваясь лёгкой болью в груди. Она шумно вздохнула и подалась вперёд, принимая его, отвечая на его страсть. Девушка легла поудобнее и медленно начала двигаться синхронно с ним, подбирая ритм. Она практически не отрывала от его глаз своего взгляда - уж такова привычка всегда смотреть людям в глаза.
Джек неосторожно двинулся и Лара слегка выгнулась, а лицо девушки почти незаметно исказилось. Но иглой уколовшая боль быстро прошла. Руки девушки притягивали его ближе, ласкали, словно он горел, а она хотела загасить это пламя. Проведя коленом правой ноги вдоль его тела, она легко улыбнулась и поцеловала Воробья, наоборот, не успокаивая, а разжигая его.

В мозгу последней мыслью мелькнуло осознание того, что она отдаётся ему, оказываясь в его, пусть кратковременной, но власти. Мысль мелькнула и пропала. Голова была пуста, а телом, как после опьянения, владели одни лишь инстинкты. Ласкать, целовать, отдаваться....короткие команды для тела, сразу же приводимые в действие.
Она ещё раз посмотрела в его глаза. Впервые она практически материально ощутила ту пелену желания и похоти, что затянула его глаза. Лара опустила веки и расслабилась, полностью предаваясь ощущениям. И ощущения не заставили себя долго ждать, окончательно выключив мозг электрической волной наслаждения, прошедшей по всему телу, разливавшей тепло от груди до кончиков пальцев. С пересохших губ сорвался тихий стон, сдерживаемый неделанием разбивать ту тишину, что прерывалась лишь их дыханием.

Она выгнулась в судорогах наслаждения ещё раз....острая, пульсирующая волна...отдающая болью внизу живота.  Боль, но боль наслаждения. Лара была уже не в силах сдерживать стоны - Джек, казалось, специально ласкал её, доводя до блаженства.
Когда они довели друг друга до того сладкого опустошения не было смысла терзать тела дальше. Столь безумный контакт был разорван. Лара прекрасно осознавала, что это - первый и последний раз. Джек Воробей никогда не возвращается к одной и той же женщине. Разве что к одной-двум, но Лара не столь особенна, чтобы стать сим исключением. Да ей это и не нужно.
- Ну что, ты оставишь меня в команде, когда вернёшься? - она просто лежала рядом, даже не касаясь его. Между ними было расстояние в пару сантиметров, но Лара намерено не преодолевала его, решив, что, если это понадобится Джеку, он сам его преодолеет.

Лара посмотрела на прикрывшего глаза Воробья. Некоторое время она смотрела на него, словно запоминая его лицо, зарисовывая его в своей памяти. Затем перевела глаза на небольшое окно и увидела её, "Чёрную Жемчужину", гордо стоявшую в порту. Тот корабль, за который она легла под Воробья, заплатила собой ради возможности и дальше плавать на нём. Четыре года...столь большой срок.
Девушка ещё немного погрелась в его руках, запоминая этот миг и эти ощущения, навсегда оттискивая их в памяти. Потом поднялась с кровати, быстро нашла свои вещи и оделась.
- Мне пора. "Жемчужина" в порту. Мы скоро отплываем.
Она на миг приостановилась, а потом начала искать ключи от комнаты.

Девушка махнула рукой куда-то назад.
- Там должна быть где-то. О! Нашла! - она, довольная, позвенела ключами.
Почему-то сейчас ей стало жаль уходить так быстро, заканчивать эту встречу так рвано и скомканно. Она, вздохнув, словно решившись на что-то, подошла к Воробью и поцеловала.
- Спасибо. Просто спасибо.
Она развернулась и направилась к двери. Вставив ключ в замок, она почти открыла дверь, но тут улыбнулась и сняла что-то с гвоздя.
- Вот она, твоя треуголка. - И перекинула её капитану.
Слегка поклонившись ему, она с прежней, холодной, улыбкой на устах вышла из комнаты.
Огонь погас...
Смена локации - таверна и сразу же порт.