Девушка перевела затуманеный взгляд на солнечный свет, пробивающийся через решётчатый люк на потолке. Катарина моргнула несколько раз и взглянула на лежащий на столе раскрытый дневник. Кат почесала пятку левой босой ноги и закинула ноги на стол. Она (Катарина) задумчиво прикусила грифилёк, которым пыталась писать мемуары в видавшем виды дневничке, но невовремя вспомнив что грифилёк угольный и в отличие от привычного деревянного пёрышка с металлическим наконечником пачкается, девушка раздражённо сплюнула и вытерла ладоньку испачканную губу и щёку. девушка пряталась в тёмном кубрике от палящих лучей знойного карибского солнца. в кубрике было душно, пыльно, но терпёть полуденные лучи солнца было ещё более мучительно. Катарина опять принялась что то чёркать в тетради, но нажав на грифелёк в порыве внезапного посещения музы, он (грифель) сломался, девушка "положила" обломки на стол, громко хлопнув ладонью по столешнице. Кат захлопнула дневник и, сложив руки на груди, погрузилась в свои мысли.

размышления девушки прервал ворвавшийся в кубрик матрос (насколько Катарина успела запомнить его звали Джим) с громким докладом о загруженных на корабль харчах. девушка вздрогнула и повернувшись лицом к нему громко возмутилась
какого чёрта, Джон?! не Джон? Джим? а мне какая разница?! стучаться надо, чтоб тебя... -матрос вытянулся во фрунт, признал себя виновным, даже в том что его не так зовут и убежал чистить картошку. Катарина тяжело вздохнула и поняла что скромному коку никогда не знать покоя, ибо кушать хочеться всегда...Девушка нагнулась, подняла с пола начатую бутыль рома и, вытащив пробку зубами, сделала пару жадных глотков