На Тортугой давно уже взошло солнце. Сейчас оно вовсю светило в небольшое окно комнаты, а солнечные зайчики плясали на стене. Блэйк чувствовал себя выспавшимся, правда вот сон снился какой-то дурацкий. Про волка, вырядившегося в шкуру овцы. Про то, что Джона вытащили из воды и отвезли на Кубу, где ему пришлось притворяться священником. Потом снился карнавал на Барбадосе и... падающий снег. Джону вообще часто снился снегопад. Ностальгия - подумал Блэйк и решил, что пойдет зальет ее чарочкой рома. Врач открыл глаза и наткнулся взглядом на распятие на стене. Остатки сна тут же испарились из Блэйковой головы, а сам он подскочил на кровати, потому что в этот же момент в дверь постучали.

- Падре... - раздался голос из-за двери. - Падре Хавьер Хосе, вы проснулись?

Хавьер Хосе? Падре?! - и тут Джон вспомнил, что Куба и католический сан - это не сон.

- Да... - откашлялся он. - Да, сейчас завершу молитву и приду.

Черт побери...

Они спустились на первый этаж и прошли по длинному коридору с арочными окнами, сквозь которые падал на стены солнечный свет. У одного из окон падре Хавьер остановился и взглянул на море и на блики, что отражались на волнах. Где-то дальше в туманной дымке небо сливалось с водой. Блэйк закусил губу и вздохнул, ведь ему так хотелось туда - вперед к горизонту, как говорил их экстравагантный капитан...

- Брат Хавьер Хосе.. - окликнул Джона настоятель.
- Иду.. - ответил Блэйк и еще раз бросив взгляд на море, последовал за священником. Корлеоне повернул направо и открыл массивную деревянную дверь. Блэйк зашел следом за настоятелем и оказался в просторном помещении, чем-то напоминающем кабинет. Падре Корлеоне сел за стол и жестом попросил Блэйка присаживаться. Джон хотел было сказать, "спасибо, я лучше постою", но настоятель сурово взглянул на Блэйка и тот опустился на стул, уставившись на чернильный набор (к слову, не из дешевых).

Допрос начинается... - грустно подумалось Джону.

- Итак, брат мой... - сказал отец настоятель. - Я не стал вас беспокоить вчера беседой. С помощью божьей вы спаслись из страшного шторма, вам нужно было отблагодарить господа за это чудо. И молитвами братьев наших за всех праведников не попали в руки к... - тут Корлеоне сделал небольшую паузу и, как показалось Джону, странно посмотрел на него - ...к пиратам.

Лжесвященник почувствовал себя немного не в своей тарелке. Падре настоятель между тем продолжал:
- Наверняка, брат мой, вы слышали о том, что наши края являются рассадником пиратства. А все эти англиканцы! Говорят, они потакают развитию пиратства в водах испанского мэна. Здесь, на Карибах, честные торговцы не могут быть застрахованными от того, что на них не нападут эти слуги дьявола. - голос Корлеоне звучал так, будто настоятель зачитывал приговор. Блэйку показалось, что клеймо жжет. Но это было не более, чем иллюзия, просто врач слишком хорошо представлял себе, что с ним будет, если его разоблачат. Испанцы вообще славились жестоким отношением к пленникам и преступникам.

- Знаете, брат мой, я жалею о том, что отменили святую инквизицию. Сжечь бы этих еретиков на костре.
- Корлеоне произнес последнюю фразу с некоторым злорадством, что было не к лицу отцу настоятелю. В воздухе повисла тишина.

Блэйк рискнул ее нарушить, тихо ответив:
- Святыми молитвами да избавит нас господь от этой саранчи... Корлеоне с одобрением посмотрел на лжепадре.

Отец настоятель опустил глаза и пробормотал: - Да, брат мой, вы правы...

В воздухе снова повисла тишина. Сквозь тишину пробивался шум прибоя и крики чаек за окном.

- Падре Корлеоне... - позвал Блэйк. - Может быть покажете мне исповедальню? Все еще смущенный настоятель кивнул и поднялся из-за стола. Джон последовал его примеру, и спустя полминуты они уже шли через двор церковных владений к небольшой деревянной часовне. Возле здания росло несколько пальм и их резные листья отбрасывали тени на стены часовни.

Погожий день (как и остальные две с лишним сотни дней в этих широтах, за исключением сезона дождей) уносил все плохие мысли куда-то в сторону моря, где их подхватывали чайки, поднимали ввысь и сбрасывали на скалы.

Падре Хосе была показана исповедальня, где прихожанам надлежало оставлять мирские заботы, грехи, а заодно и лишние песо. В целом, у приходских сооружений был неплохой архитектор, и Джон невольно залюбовался величественной громадой каменного собора. После экскурса по территории прихода, настоятель поспешил оставить Блэйка в одиночестве. Отцу Корлеоне все еще было неловко перед серьезным молодым священником из Старого Света и он предпочел ретироваться, сославшись на неотложные дела.

Служба только что закончилась и прихожане покинули церковь, оставив падре одного... как вдруг за спиной, священник услышал голос юной девушки и поначалу этот голос даже показался ему странно знакомым. Лица прихожанки не было видно из-за капюшона накидки.

- Да, дочь моя. - ответил ей Антонио, пытаясь разглядеть лицо стоявшей напротив.

Падре кивнул, жестом показав девушке следовать за ним. Он вышел во двор прихода, направляясь к небольшой деревянной часовне. С моря подул сильный ветер и тревожно закричали чайки.

К ночи поднимется шторм... - подумал священник и зашел в здание часовни. Внутри располагались типичные для католических церквей кабинки для исповедания, в одну садился священник, в другую - собственно грешник или грешница. Ни представитель духовенства, ни мирянин не видели лиц друг друга сквозь плотную ткань.

Блэйк, приготовившийся было выслушивать очередную историю греховной жизни, чуть не упал со стула. Он открыл рот, чтобы ответить, но тут же снова закрыл его и стал пытаться рассмотреть сквозь шторку лицо девушки. Голос точно знакомый, теперь он был в этом уверен. Но вот по одному только голосу он не мог узнать, кто это. И он решил сделать вид, что не понимает.

- Вы меня с кем-то путаете, дочь моя. - пытаясь скрыть волнение в голосе.

- Джей... - прошептал Джон. - Но как ты.. тут... - он проверил, нет ли лишних ушей, но кроме них в часовне никого не было. Несмотря на это, Блэйк все равно продолжил говорить шепотом. - Как ты оказалась в Сантьяго?

- Думаешь, я простился с вольной жизнью навсегда? - хмыкнул Джон, которому стало весело от мысли, что он решил податься в священники всерьез. - Жемчужина попала в шторм, меня смыло волной, я, пожалуй, лишь чудом не утонул. По-твоему я должен был честно поведать своим спасителям, кто я на самом деле? Ты знаешь испанцев не хуже меня.

- Заберешь меня отсюда? - Блэйк пристально посмотрел на Джей. В руках у врача был козырь - одна весьма интересная информация, но пока он не стал говорить об этом. - И где Жемчужина?

- Пути господни неисповедимы. - то ли в шутку, то ли всерьез ответил Джон, и в этот момент у дверей часовни послышались шаги, дверь открылась и зашел какой-то служащий прихода. Благо, врач успел задернуть полог. Вошедший взглянул в их сторону, но ничего не сказал.

- Продолжай, дочь моя. - уже громче сказал падре.

- Отпускаю тебе грехи, дочь моя. Abi in pace... - сказал священник и перекрестил девушку. Когда Джей покинула часовню, он поднялся и пошел в сторону собора. Церковный служащий ничего не заметил.

На территории приходских зданий было тихо, только не переставая лил дождь. Священники и прочие церковные служащие мирно смотрели сны. Джон дошел до собора и открыв дверь, увидел промокшую насквозь компанию, состоящую из девушек. "Падре" остановился на пороге.